Мне довелось прочесть, что где-то на реке
Какой-то мельник жил в каком-то городке.
У мельника 6ыл сын — на возрасте детина,
И был у них осел — рабочая скотина.
Но вот случилось так, что продавать осла
Нужда на ярмарку обоих погнала.
Чтоб лучше выглядел и не устал с дороги,
Осла подвесили, жгутом опутав ноги.
Как люстру, подняли и дружно понесли,
Но люди со смеху сгибались до земли.
«Вот это зрелище! Вот это смех! Видали?
Осел совсем не тот, кого ослом считали!»
И понял мельник мой, что впрямь смешон их вид.
Осел развязан, снят и на земле стоит.
Войдя во вкус езды на человечьих спинах,
Он плачется на всех наречиях ослиных.
Напрасно: малый сел, старик идет пешком.
Навстречу три купца с откормленным брюшком.
Один кричит: "Эй, ты! Не стыд ли пред народом?
Сопляк! Обзавелся слугой седобородым,
Так пусть и едет он, шагать ты сам не хвор!"
Наш мельник не привык вступать с купцами в спор.
Он сыну слезть велит и на осла садится.
Как вдруг навстречу им смазливая девица.
Подружку тычет в бок с язвительным смешком:
«Такому молодцу да чтоб идти пешком!
А тот болван сидит, как на престоле папа!
Теленок на осле, а на теленке — шляпа!
И мнит себя орлом!» А мельник хмуро вслед:
«Ишь тёлка! Кто ж видал телка, который сед?»
Но дальше — пуще! Все хохочут, и в досаде
Старик, чтоб их унять, сажает сына сзади.
Едва отъехали шагов на тридцать — глядь,
Идет компания, как видно погулять.
Один опять кричит: «Вы оба, видно, пьяны!
Не бейте вы его, он свалится, чурбаны!
Он отслужил свое, не так силен, как встарь.
Торопятся, скоты, чтоб эту божью тварь
Продать на ярмарке, спустить ее на шкуру!»
Мой мельник думает: «Нет, можно только сдуру
Стараться на земле со всеми быть в ладу.
А все ж на этот раз я способ уж найду.
Сойдем-ка оба мы, авось удастся проба!»
И, придержав осла, с него слезают оба.
Осел, освободясь, пустился чуть не в бег.
Идет навстречу им какой-то человек.
«Вот новость,— молвит он,— я не видал доселе,
Чтобы осел гулял, а мельники потели!
Кто должен груз тащить — хозяин иль осел?
Ты в раму вставил бы скотину, мукомол:
И польза в башмаках, и твой осел сохранней.
Николь — наоборот: недаром пел он Жанне,
Что сядет на осла. Да ты ведь сам осел!»
И молвил мельник мой: «Какой народ пошел!
Я, спору нет, осел, безмозглая скотина,
Но пусть меня хулят иль хвалят — все едино:
Я впредь решаю сам, что делать,— вот мой сказ».
Он сделал, как решил, и вышло в самый раз.
А вы — молитесь вы хоть Марсу, хоть Приапу,
Женитесь, ратуйте за короля иль папу,
Служите, странствуйте, постройте храм иль дом,—
За что вас порицать — найдут, ручаюсь в том.
